Руководитель Роспатента в интервью «Деловому Омску» рассказал, что подавляющая часть промышленных разработок в стране находится в тени, пояснил, почему и какими последствиями для экономики это чревато.

Григорий Петрович, давайте сразу проясним, чем именно занимается ваше ведомство.

— Если в общем, то вопросами правовой охраны объектов интеллектуальной собственности. Мы предоставляем 26 государственных услуг в этой сфере. В Роспатенте физическое или юридическое лицо, и российское, и иностранное может защитить результаты своей интеллектуальной деятельности по всем видам объектов промышленной собственности. У нас проводится регистрация программ для ЭВМ, топологий интегральных микросхем и баз данных, перехода прав на все эти объекты. Также за нами закреплена контрольно-надзорная деятельность, в частности, за расходованием бюджетных средств на НИОКР. И, кроме того, защищаем интересы России в рамках военно-технического сотрудничества с зарубежными странами, представляем ее в международных организациях, связанных с интеллектуальной собственностью.

Мы выдаем патенты исключительно в научно-технической сфере, на гуманитарные знания патенты не выдаются — они охраняются авторским правом. Патент можно получить, только когда есть техническое решение, обладающее признаком мировой новизны. Недостаточно открыть, что Волга впадает в Каспийское море, нужно изобрести что-то такое, чтобы воды Волги повернулись и текли на север. К сожалению, в нашей стране интеллектуальная собственность по большей части не зарегистрирована, а находится в виде фундаментальной науки, ноу-хау или просто не оформленного с правовой точки зрения продукта, изделия или вещества.

Можно сразу уточнить, каково соотношение оформленного и неоформленного?

— Думаю, 10% оформлено, 90% не оформлено. У некоторых не оформлено вообще ничего, у крупнейших организаций, таких как Росатом, РЖД, — только четверть разработок. Остальные они или скрывают, или у них нет времени и сил их коммерциализовать, зарегистрировать.

Летом прошлого года первый вице-премьер Игорь Шувалов заявил о планах по созданию на базе Роспатента мегарегулятора в сфере интеллектуальной собственности. Что под этим подразумевается?

— Мы занимаемся промышленной собственностью, но не регулируем никаких вопросов, связанных с ней. Государственную политику, по которой мы должны действовать, определяет минобрнауки, правила, по которым нам играть, — минэкономразвития. Проблема еще и в том, что, к примеру, авторские права и все, что их касается, регулируются министерством культуры, селекционные достижения — минсельхозом. То есть единого органа, формирующего государственную политику в сфере интеллектуальной собственности, у нас в стране нет. Поэтому Шувалов и назвал его мегарегулятором. Мы ставим перед собой задачу систематизировать всю деятельность и задать госполитику в этой сфере.

Соответствующий проект постановления подготовлен, как и проект указа, который предусматривает изъятие у минобрнауки и минэкономразвития ряда полномочий в сфере интеллектуальной собственности.

Но никто не хочет отдавать функцию, даже если она 15-я или 20-я в ряду осуществляемых ими. Это не государственный подход. Я хочу сказать, что если даже это будет не Роспатент, а, к примеру, минэкономразвития или любой другой специально созданный орган, я все равно буду за это решение. Оно с точки зрения управления, с точки зрения современной экономики знаний, общества единственно правильное, особенно для нашей страны.

Что вы имеете в виду, говоря «особенно для России»?

— Мы развиваем это направление несколько иначе, чем западные страны, США, больше идем по азиатскому пути. В Японии и Корее созданы специальные государственные механизмы поддержки, которые позволили им в короткое время выйти в лидеры по патентованию. Притом что фундаментальная наука, военная, космическая и ядерная промышленность в России выше по уровню развития, чем там, мы отстаем по количеству создаваемых объектов интеллектуальной собственности. Наше правительство вкладывает самые большие деньги в научно-технический прогресс, в НИОКР, государство владеет существенной долей прав на результаты интеллектуальной деятельности, поэтому нам и нужно госуправление в этой сфере — понятное и институционально оформленное.

Самый большой недостаток этого распыления в том, что у нас до сих пор нет национальной стратегии развития интеллектуальной собственности. Представьте, только из-за того, что мы недостаточно включили ее в оборот, мы беднее всех. Наведя порядок в учете, в правовой охране, проявив эту собственность на рынке, страна станет богаче. Современная экономика переходит к тому, чтобы экспортировать интеллектуальную собственность, технологию, потому что само производство можно создать в любом месте.

И как скоро появится такой единый орган в сфере интеллектуальной собственности?

— Мы работаем над этим три года. Несмотря на то что на этом поле появляются новые идеи, новые игроки, решение уже можно и нужно принимать. Иначе сложнее будет реализовывать подходы, которые заложены в едином регулировании рынка интеллектуальной собственности.

Вы говорите, что предприниматели не хотят регистрировать свои права на изобретения. Как их мотивировать?

— Основным препятствием является то, что институт частной собственности в стране еще очень нов. Человек чувствует себя удовлетворенным уже в момент рождения идеи. Это расхолаживает. И, конечно, не все понимают: то, что они создают, должно служить обществу, стране. Открытость интеллектуальной собственности — это человеческий прогресс. Публикуя патент, изобретатель таким образом говорит: «Это создано, люди, пользуйтесь!» А у нас бытует мнение, что это делается только для того, чтобы получить деньги.

Кстати, роялти, которые выплачиваются, не такие и большие. Самые большие — в самолетостроении — около 10% от стоимости изделия. В основном, это 5%, но бывает и меньше 1%. Мы собираем роялти по объектам, относящимся к государственной собственности, и видим, что в стоимости продукта они занимают не самое большое место.

А может, изобретатели просто не знают, с какой стороны подойти к оформлению патента?

— Действительно, многие не знают. Для этого мы открыли более 140 центров поддержки технологий и инноваций в регионах. В Омске такой центр существует на базе ОмГТУ. Он имеет доступ к нашим информационным системам, специалисты готовы дать консультацию, помочь оформить заявку, в том числе в электронном виде, что сейчас очень важно — это дешевле и быстрее. Кроме того, центры пропагандируют образование в патентной сфере. Мы утвердили образовательные стандарты, которые позволяют готовить специалистов в сфере управления интеллектуальной собственностью, экономистов, и уже договорились с институтом им. Г. В. Плеханова.

В нашем Федеральном институте промышленной собственности работают более 800 экспертов, которые с этого года начали заниматься созданием патентных ландшафтов. Они могут предоставить информацию обо всей патентной картине мира по любому направлению, будь то картофелеводство, биотехнологии или нефтепереработка. Они могут определить, в каких странах развито направление, какие компании им занимаются, какие тенденции существуют, а с помощью исследования научной литературы, публикаций в прессе выявить, где и какие секреты производства скрыты от патентования, дать свои рекомендации предприятию и отрасли.

Я считаю, что за этой работой большое будущее. Без анализа патентной информации не должно приниматься ни одно решение. Пример. В одном сибирском городе построили завод по производству чипов четвертого поколения, но при этом не учли, что китайцы уже построили 12 заводов по производству чипов пятого поколения. Незнание таких вещей — принципиальная технологическая ошибка. Она означает, что мы неправильно ориентируем научные коллективы, неправильно вкладываем деньги в развитие сектора экономики, который не имеет перспектив. Мы должны финансировать сектора, как говорит Путин, опережающего развития, в которых имеем преимущество. И они есть. Патентные ландшафты позволяют это увидеть.

Что будет с этим предприятием?

— Дешевле всего его просто закрыть.

В Омске разгорелся скандал, в эпицентре которого оказались скульптуры «Любы» и «Степана». Выяснилось, что права на них приобрел местный предприниматель и теперь он судится с типографией, которая без разрешения использовала фотографии скульптур в сувенирном альбоме. Какие у него шансы?

— Авторство должно быть защищено. Без согласия автора ничего делать нельзя. Принципы авторского права прилагаются также к объектам культурного и природного наследия. Если к нам поступила заявка на регистрацию товарного знака со словом «Байкал», мы спрашиваем у Байкальского заповедника, можно ли использовать это слово. Здесь я на стороне автора, правообладателя. Любое лицо, которое собирается изображение тиражировать, продавать, получает его согласие либо заключает лицензионный договор, выплачивает вознаграждение.

Омичам нравится эта скульптура? Они хотели бы, чтобы ее творцы создали еще что-то такое, что нравится всему городу, а в итоге и всей стране? Потому что таким гостям, как я, она тоже нравится. Для этого надо, чтобы авторы получили за нее вознаграждение. Я не вижу здесь большой сложности с точки зрения права.

Григорий Петрович, на сайте Роспатента есть рубрика «Патент недели». Вам какой запомнился больше всего?

— Из последних мне нравится вакцина от Эболы — вируса, от которого погибли десятки тысяч людей в Западной Африке. Наш институт имени Гамалеи в короткие сроки сделал такую вакцину — Дерипаска дал деньги, потому что его бокситный комбинат находится в Гвинее, и теперь этой болезни нет. Еще заделывание пробоин в открытом космосе — изобретение уровня «Звездных войн». Непонятно, как его исследовать, но звучит потрясающе. Или способ доставки лекарственных средств с помощью наночастиц к раковым клеткам. Такие достижения вдохновляют. Для Омской области как нефтедобывающего региона будет интересен патент на устройство, которое проводит сепарацию воды и нефти на глубине четырех километров. Экономический и экологический эффекты от этого огромные.

Из более чем 60 тысяч патентных заявок, поданных в Роспатент в 2015 году, конечно, далеко не все представляют изобретения такого уровня, но многие определяют технологическое развитие отраслей экономики.

Например, на нашу страну приходится 10% всех мировых патентов по химии. Это существенный вклад России в мировой прогресс.